И голос в голове читает СКАЗКА ПРО МЫШУ: 25 ЛЕТ СПУСТЯ
Самая знаменитая растаманская сказка в этом году отмечает юбилей. Четверть века ей исполняется. Рассказывал я её за это время раз двести, или даже больше, и каждый раз по-новому. В итоге устной эволюции, текст растолстел на пару тысяч знаков и обогатился новыми приколами. На этой неделе (надеюсь) новая версия "Мыши" выйдет на бумаге в сборнике "Жизнь замечательных животных". В электронном формате сборник доступен уже сейчас вот по этой ссылке: https://haidukshop.ru/product/zhizn-zamechatelnyh-zhivotnyh-pdf . А полный текст "Сказки про мышу" я публикую прямо здесь – и для тех, кто хочет посмотреть и сравнить, что же в ней поменялось, и для тех, кто с нею до сих пор не знаком.
СКАЗКА ПРО МЫШУ
(растаманская сказка)
А вот история из жизни старого растамана. Просыпается, короче, старый растаман у себя на хате и думает две мысли. Первая мысль: "О! Ништяк!". Ну, это чисто абстрактная мысль, это он по сезону всегда так думает, как проснётся: о, ништяк. Потому что ништяк в натуре. Тело как перышко, голова как друшляк, внутри желудка пустота. А вот вторая мысль, он думает: а неплохо бы щас подорваться и ништяков каких-нибудь заточить, неплохо бы.
А ништяков там дофига осталось. С вечера молоко варили, реально психоделическое! Такое, что у всех аж во рту послипалось, такое, что сама мысль о еде казалась абсурдом: ну, как это можно, продукты в себя пихать? как они там поместятся? что они там будут делать? Но ништяков же натащили, как обычно – думали, всех на хавчик пробьёт. Хлеба одного булки три было – по-любому, булки две осталось. А ещё всяких конфеток-печенек-чипсов-колбасок целую кучу нанесли, сыра шматок, мивины три пакета… А ещё какой-то крендель банку тушонки приволок, как будто растаманы тушонку едят! Ну, в принципе, едят, когда никто не видит – а сейчас как раз такой случай! А ещё, пока ещё никого не вставило, все запарились картоху чистить… и даже вариться поставили… и, судя по запаху, даже не спалили – значит, полказана картохи там точно есть! Короче. до фига ништяков осталось! И вот он встаёт и идёт их точить.
А ништяков, короче, нету. Пустой казан стоит, и всё. И даже хлеба не осталось. Тогда растаман громко думает: "Это кто же ништяки мои заточил?" А из-под шкафа раздаётся стрёмный загробный голос: "ЭТО Я НИШТЯКИ ТВОИ ЗАТОЧИЛ!!!"
Растаман удивился: "То есть, как это я мог ништяки твои заточить? Откуда вообще на моей хате твои ништяки? Гонишь ты, короче, ой, гонишь..." А голос говорит: "Дебил! Повторяю ещё раз: это Я ништяки ТВОИ заточил!"
Растаман ничего не понял, но, на всякий случай, обиделся. Говорит: "А кто ты вообще такой, чтобы на моей хате меня дебилом называть? Крутой, что ли? А ну, крутой, вылазь с-под шкафа, покажи крутость свою немереную!" А голос говорит: "ДА, Я КРУТОЙ! ДЕРЖИСЬ, КОЗЁЛ, ЗА СТУЛ, Я ЩАС ВЫЛЕЗУ!"
Ну, растаман взялся за стул. Постоял минут полчаса, а с-под шкафа никто не вылез. Тогда он пошёл в магаз, купил там какого-то хавчика (хлебушка, там, кефирчика), принёс домой, сидит, хавает. И вдруг слышит из-под шкафа: "Чувак, хорош гнать! Дай хлебушка!"
Растаман туда смотрит, а оттуда характерной походкой вылазит зелёная мыша с красными глазами. И говорит: "Ну, дай хлебушка!" А растаман ей: "Хренушки! Не фиг было меня дебилом называть! А ну, лезь обратно под шкаф, ничего тут не получишь".
Мыша уходит под шкаф и оттуда бухтит: "(маты я пропускаю) Кусочек хлеба для бедной мышки, и то зажал! Ну, подожди: ночью вылезу, опять всё схаваю!"
И свалила. А растаман высел на измену. Он же ночью или спит, или зависает, ситуацию плохо контролирует. А тут же теперь эта мыша, это теперь с ней прямо как на войне! Это уже и не расслабишься, это уже никакой ништяк на столе просто так не оставишь. Придётся теперь все ништяки накрывать кастрюлей, ещё и кирпичом сверху пригружать, потому что мыша, она же иначе под кастрюлю залезет… И, главное, когда накрываешь, надо очень внимательно пасти, чтобы не накрыть ништяки вместе с мышей – а то, потом поднимешь кастрюлю обратно, а там одна мыша на всю кастрюлю! Вот это измена! Покурил старый растаман – а его не прёт! Такая вот, в натуре, мыша – пришла и весь кайф навеки обломала.
Тогда растаман думает: "Это надо кошку растаманскую найти. И подписать её, чтобы она с мышей разобралась". А растаманскую кошку найти не проблема. Она, как с вечера растаманского молока напившись вместе со всеми, до сих пор лежит посреди хаты, как мешок с драпом. Растаман об неё спотыкается, садится рядом и начинает в чувство приводить. Дёргает за уши, за усы, за хвост, дует в нос… В конце концов, кошка открывает свой левый глаз и говорит: "О, ништяк! А клёво бы сейчас ништячков каких-нибудь заточить…"
Растаман её терпеливо и обстоятельно врубает в ситуацию с ништяками, которых нет, и с подлой мышей, которую надо срочно схавать. Кошка его внимательно слушает, а потом говорит: "Ну, хозяин, я вобще так поняла, что обедать мы сегодня не будем, ага?"
Растаман говорит: "Неправильно ты поняла! Вот же мыша, короче, мыша! Хавай мышу, чем тебе не обед?"
Кошка отвечает: "Не, хозяин. Мыша это не обед. Мыша это геморрой. Если обедать не будем, я тогда до ужина повтыкаю, ладно?"
И закрывает свой левый глаз обратно.
И вот, сидит старый растаман на полу, возле наглухо убитой кошки, на дикой измене… А тут приходят к нему друзья-растаманы. И говорят: "Чувак, не ссы! Гляди, как нас много, какие мы сильные! Мы ща эту мышу защемим, чтобы не беспредельничала!" А мыша им из-под шкафа: "Куда вам меня щемить, кони красноглазые!" Задрачивает, короче. А с-под шкафа не вылазит.
Тогда растаманы свирепеют и разрабатывают серьёзный план, как эту мышу с-под шкафа выгнать и конкретно наказать. Короче: кто-нибудь должен качать шкаф. Чтобы мыша подумала: "Крыша рушится!", шуганулась и выскочила. А на случай, если она тупая и не поймёт, ещё кто-нибудь должен стучать по шкафу кулаком. Чтобы она подумала: "Артобстрел, бомбёжка, менты пришли!", и точно выскочила. А ещё кто-нибудь должен шарудеть под шкафом шваброй — чтобы, как только она отслоится от плинтуса, сразу выкинуть её на середину хаты. А ещё кто-нибудь (лучше всего, старый растаман) должен стоять наготове с бутылкой (а лучше, с двумя), чтобы, как только мыша появится, сразу в неё метнуть. Чтобы до неё дошло, наконец, что ей здесь не рады.
И вот, они приступают к выполнению своего плана. Короче: два растамана – ритмично — качают шкаф. Ещё один – под ритм – с лёгким отставанием – стучит по шкафу кулаком. Ещё один шарудит под шкафом шваброй, типа перкуссия. А старый растаман стоит наготове и звякает бутылками. И получается у них, конечно, ни фига не индастриал, а медленный даб, местами переходящий в эмбиент. Потому что вчерашнее молоко никого ещё не отпустило.
Сейшенят они так минут сорок. И вдруг слышат: кто-то им на гитарке начал подыгрывать. Вот так вот аккуратненько, переборчиком, как никто на районе не умеет. И саунд какой-то не местный — ну, нет на районе такой гитары!
Растаманы оборачиваются – а там стоит чувак, реально незнакомый, по-цивильному прикинутый, по-цивильному стриженый, с навороченной цывильной гитарой. Они его спрашивают: "Чувак, ты откуда?". А он отвечает: "Я с Ивано-Франковска. Шёл тут мимо, слышу, люди на ударных сейшенят, вот решил с гитаркой подписаться.
Растаманы говорят: "Та, не. Это мы не сейшеним. Это мы мышу с-под шкафа выгоняем".
Тогда ивано-франковец заглядывает под шкаф и говорит: "Чуваки, так вы её до будущего сезона выгонять будете. Смотрите, там в плинтусе дырища какая! Она туда скипнула ещё в самом начале вашего сейшена".
Растаманы по очереди заглядывают под шкаф. А там, в натуре, дырка огроменная, аж ветер свистит. Они говорят: "Чувак, какой ты врубной! А мы тут со шваброй и с бутылками – прямо как дети, ей-Богу… А ты сразу врубился, что она скипнула! Слышь, чувак: если ты такой врубной — может, подскажешь нам, как её отсюда выписать? А то она тут день как вписалась и уже всех достала".
Ивано-франковец говорит: "Ну, зависит, какая мыша". Тогда старый растаман говорит: "Ну, ты знаешь… она не совсем обычная… Она, во-первых, зелёная… во-вторых, плоская, как грелка… с шестью ногами, длинным-длинным хвостом… а глаза – как маленькие помидорчики!" Ивано-франковец отвечает: "Так это не проблема вообще. Это вы неделю не покУрите, и она сама рассосётся".
Тут все растаманы как зашумели: "Чувак, ты чё? Ты, вообще, гонишь! Прямо как психиатор, в натуре! Это же как можно, неделю не курить? Это же умом поехать можно! Слышь, чувак: если ты такой врубной, придумай какой-нибудь другой способ. Менее травмирующий для психики".
Ивано-франковец подумал и говорит: "Окей, способ есть. Я вот у вас в палисаднике видел коноплю. Щас нарежем с неё шишек, нажарим каши, положим на блюдце. Мыша придёт, схавает кашу, обторчится, зависнет. Тут мы её только хап! Пакуем в бандероль и отправляем в Израиль, потому что оттуда посылки никогда не возвращаются. Вот так её сразу в Израиль и отправим. Только надо ещё шкаф пересунуть – из этого угла в тот угол".
Растаманы говорят: "чувак, насчёт каши ты, сто пудов, прав. Кашу мы по-любому жарить собирались, потому что вчера же было молоко – значит, сегодня должна быть каша, должно же быть какое-то разнообразие в питании! Но вот насчёт шкафа, походу, ты просто не в курсе. А этот шкаф… он же здесь ВСЕГДА стоял! Он же в землю врос и корни пустил, он же потолок подпирает, в нём же четыре тонны с гаком! Слышь, чувак: а нафига его сОвать?"
Ивано-франковец отвечает: "Не могу сказать, зачем, но жопой чувствую, что надо!" И без лишних базаров встаёт и упирается в шкаф плечом. Тут все растаманы приходят ему на помощь. И почти без матов, совсем без перекуров, за какие-то четыре минуты — пересовуют шкаф в другой угол.
Потом они по-быстрому дербанят в палисаднике траву, жарят кашу, кладут на блюдце. Сами, конечно, пробуют, хороша ли каша. Каша ХОРОША! Одна чайная ложка – и всё, до утра курить не надо! Две чайных ложки – вынос мозга и реальный психодел, так что три чайных ложки – это только для смелых! Но среди растаманов трусов нет – все съели по пять! И лежат вокруг блюдечка с кашей, и тема у них такая: когда же эта мыша придёт и начнёт хавать? А на блюдце происходит такое бурление, шевеление, цветочки растут, птички поют, вселенные встают и рушатся… И вот приходит мыша, ныряет в кашу, начинает в ней валяться, бултыхаться, бегать, прыгать — и хавает, хавает, хавает – и, сожравши всё, раздутая, как дыня, начинает постепенно с блюдца уползать.
Тут все растаманы смекают, что её надо ловить. И ползут за ней. А она ползёт от них. Они ползут за ней. Она ползёт от них. Они ползут за ней (офигеть, какая динамичная погоня!). Она ползёт от них. Они ползут за ней… Она затекает под шкаф. Растаманы ударяются в шкаф головами и хором думают: "Бля! Какая, сука, шустрая!"
Но минут через пятнадцать под шкафом начинается нездоровый движ. Топот, глухие удары, громкие маты, крики: "Замуровали, демоны!" Это мыша на дикой измене мечется под шкафом, ищет свою дырочку — но не может её найти, потому что шкаф пересунули! И вот она там скачет, таранит головой плинтус – а ивано-франковец её оттуда вынимает и, глядя в её красные глаза, спрашивает сурово: "Ну, что, зелёная? Допрыгалась?"
Мыша глядит на него и понимает, что реально допрыгалась. Чувак какой-то не местный, без дрэдов, по виду явно не пацифист и настроен очень решительно. И сразу включает заднюю и говорит: "Всё, всё, всё! Я уже всё поняла! Короче, я тут всех достала, я со всех сторон неправа, я дико извиняюсь и беспредельничать больше не буду! Только не надо воспитывать меня, пожалуйста!"
Тогда ивано-франковец ставит мышу на пол и говорит: "Ну, смотри. Ещё раз чуваки на тебя пожалуются – можешь сразу вешаться. Ясно?"
Мыша быстренько отвечает: "Так точно, гражданин начальник! И ныряет под шкаф. А часа через два осторожно из-под шкафа выглядывает и спрашивает: "Чуваки, ну, так я не понялА: Где Моя Дырочка?"
Но ответить на этот вопрос уже некому. Растаманы все повырубались. Намаялись за день, конечно. Да ещё и каша пригрузила. Вся хата телами завалена – наверно, какое-то тело и дырочку перекрыло. И всем эти мышины проблемы по барабану, даже кошка растаманская на них не ведётся. Ну, мыша потусовалась до утра, дырочки никакой не нашла, обломалась и с хаты свалила.
И больше её там не видели.
***
Не раз приходилось слышать, что эта история не так проста, как кажется. В общем, да: и в самом деле, не так проста. Ведь говорящих мышей, да ещё и зелёных, на самом деле не бывает, а потому выгонять их из хаты нереально сложно: попробуй, выгони того, кого на самом деле нет! Психологи, психиатры и научные атеисты веками бьются над решением этой задачи, но вот приходит ивано-франковец – и выясняется, что для изгнания мыши нужно просто-напросто шкаф пересунуть! Ну, и каши ещё нажарить – но кашу-то растаманы по-любому бы пожарили, даже если бы ивано-франковец не пришёл. А вот мышу чисто кашей они бы вряд ли выгнали.
Кстати, психологический приём, который применил ивано-франковец, отнюдь не нов, а можно сказать, традицией освящён. Он описан в классической хасидской притче "Принц-петух из Брацлава" – почитайте, если ещё не читали. Суть его в том, что заглюченного чувака бессмысленно убеждать, что его галлюцинация не существует в реальности. Ведь в его личной реальности она существует, а никакой другой реальности у него нет. Гораздо больше смысла в том, чтобы вникнуть в этот глюк, принять его законы – и, используя их, помаленьку из глюка вырулить. Что мы, собственно, и наблюдаем в "Сказке про мышу".
На концертах, после слов "И больше её там не видели", я иногда добавляю ещё одну фразу: "Потом у них вписался ивано-франковец, и через неделю мышу уже вспоминали с лёгкой ностальгией". О чём она, я и сам не знаю, но слушатели обычно смеются.
И да: автор иллюстрации – Фукс Дефинбахер. Но это, наверно, и так понятно.
